Там в Мексике, на моем собрании, был один старик, который шел по платформе босой, а штанины его брюк были изношены до дыр, в руке держал старую шляпу, перевязанную веревкой. И когда он подошел ко мне ближе, он был слепой, и я взглянул на этого беднягу. А я был одет там точно так же, как одет сегодня вечером, кто-то мне подарил прекрасный новый костюм, на мне были хорошие туфли. А тот бедняга там в изношенной рубашке и весь в пыли. Там он стоял, совершенно слепой, глаза у него были почти такие же белые из-за катаракты, как моя рубашка. И я подумал: “Какую жестокость совершил сатана!”

Бедняга, может быть, за всю свою жизнь не поел нормально.
Экономика настолько плохо сбалансирована там. И они, только подумайте, скажем, Педро, каменщик, он зарабатывает тридцать песо в день, но им надо работать четыре дня, чтобы купить себе пару обуви. Понимаете? А потом, что насчет маленького Панчо или Чико, малыш работает там и получает только около четырех песо в день, а ему надо прокормить четверых и пятерых детей? Он отправится туда и найдет какую-нибудь черствую плоскую маисовую лепешку для своих, и сегодня вечером Мартина сможет съесть одну и маленький Чико получит одну, но кому-нибудь придется обойтись, не получит ни одной. Им приходится экономить очень сильно, чтобы купить и зажечь сальную свечку на золотом алтаре за свои грехи. Вот что меня сильно огорчает. Итак, вот такие у вас дела.
Теперь, там стоял этот бедняга, и он что-то говорил по- испански. И у него пальцы были обвиты четками, и я сказал ему: “Убери их”, — через переводчика.

И я подумал: “Ну-ка прикину к нему свои плечи. Я просто положу ему на плечи свой пиджак и скажу ему. А плечи у него намного шире моих”. Я сравнил длину своей ноги с его, подумал: “Я мог бы снять прямо сейчас свои туфли и никто этого не заметит, и отдать ему мои туфли”, но его ноги оказались намного больше. И я подумал: “Что ж, что мне делать?” Я подумал: “О Боже!”

Если ты не сочувствуешь людям, то нет нужды им служить. Ты должен сопереживать. Вот почему Иисус сострадал нам в наших немощах.

Я просто обнял его, вот так, и я сказал: “Небесный Отец, если бы мой папа был жив, то ему, примерно, было бы столько же лет. Это чей-то папа”. И я просто стоял там вот так, и услышал, как он закричал: “Глория а Диос!” Это значит: “Слава Богу”, вы знаете. Огляделся там кругом, и старик уже мог видеть, не хуже меня, просто начал ходить туда-сюда по платформе, просто ходил.

Уилльям Бранхам, проповедь «Настойчивые»
https://branham.ru/sermons/64-0619